Фактор умолчания  - Александр Плетнёв

Такой, казалось бы, верный перехват самолетов-разведчиков напоролся на нетривиальный ход противника – русские подготовили заранее продуманную ловушку с истребительным прикрытием.

Вот тут Фоли подходил, наверное, к самому неприятному.

Русские. Главный идейный и геополитический противник.

Их правящая верхушка совершенно по-феодальному чиновничьи неповоротлива.

Это наглядно наблюдается в их постаревших, одряхлевших маразматиках-правителях.

В закостенелом генералитете.

Это отражается на их армии и флоте, в решениях, в управлении войсками.

«Красные» командиры после своих знаменательных побед в мировой войне с нацистами, спустя три десятка лет утратили мобильность и оперативность мышления.

И вот…

«Надо быть честным, – мысленно чертыхнулся Фоли, – сукины сыны “комми” сумели “выстрелить” неожиданностью! Показали, что могут не только планировать показательные учения, но и выстраивать реальные боевые операции. И осуществлять их.

Судя по той быстрой слаженности и четкости выполнения, все их военные акции были спланированы заранее. Характерно – не отступая от условностей… ровно в том формате, который мы им и навязали».

Американский адмирал в который раз рассматривал составленный штабными офицерами полный и поэтапно-схематичный чертеж операционных действий за русских.

И соглашался с выводами специалистов: «Вводя или не вводя (придерживая) фигуры в зависимости от конъюнктуры или вообще наличия сил, противник выстроил из всех отвлекающих ходовок единую симметризированную систему: в ложном налете на “Мидуэй”, ложном на “Констеллейшн”, с реализацией точечного удара из-под воды. И будь я проклят, у них практически получилось то, что задумывали мы у Тайваня! А мы… в то время как их атака на время парализовала все наши оперативные расчеты, мы в итоге, с прибытием сенатской комиссии, попросту проиграем темп».

Фоли в сердцах стукнул по столу: «К демонам бы все эти восточные формулы, восхваляющие достойного врага. Чем больше мы уважаем противника, тем дальше загоняем себя в низменное положение!»

* * *

А между тем в аэропорту Гонолулу вышколенные стюардессы компании «United Airlines» провожали сходящих по трапу пассажиров вашингтонского рейса, среди которых важными персонами выделялись официальные лица – сенатская комиссия во главе с председателем в составе пяти равных помощников, при положенном штате секретарей. Этим же рейсом прилетел глава президентской администрации Бейкер.

«Столичный официоз» самым подобающим образом встречали военные чины.

Пестрой, совершенно неугомонной толпой на бетонку ссыпались корреспонденты маститых и не очень газет, прибывшие частным и формальным порядком, наполнив горячую тропическую атмосферу фотовспышками и стрекотанием камер.

Тут надо сказать, что даже аккредитованных журналистов «Нэйви Таймс», с которыми «флотские» всегда дружили, на территорию военно-административного объекта «Перл-Харбор» допустили с большим нежеланием[201].

Остальных «назойливых акул пера» плечистые парни в морской форме решительно оттеснили в сторону… надо было бы – и фотокамеры разбили (хотя что им тут снимать… если тот же обезображенный пожаром «Фаррагут» спрятан в отстойнике на Филиппинах).

Джеймс Бейкер сразу улучил минутку и заговорщически шепнул на ухо Фоли:

– Боб[202], этот сенатский засланец не обладает всем объемом информации! Иначе говоря – его допуск не дотягивал до «ультра». Учти!

Адмирал, почему-то пребывая в легкой прострации, поморщился на фамильярность обращения, и единственное, что понял сразу – его подставляют: «Как минимум в Белом доме будут смотреть на результат этого приезда – смогу ли я выкрутиться. И уж от того строить свою внутриполитическую стратегию. То есть главную причину “завязки” с русскими я озвучить не могу и как-то должен будут все аргументировать. И оправдать. Вот же собачье дерьмо!»

А председатель сенатской комиссии с ходу взял быка за рога, суя везде свой нос. Явно был из «ястребов», хоть и не «военная косточка». Такой и «дров наломать» мог, захоти Фоли выставить дело так, будто это исключительно «комми» распустили руки и Советы ударили первыми.

Сенатор обильно потел под пиджаком своего дорогого костюма, однозначно не рассчитанного под данную климатическую зону… и даже кондиционеры не справлялись.

К тому же, вероятно, сказался перелет и смена часового пояса – важный чиновник довольно быстро «сдулся», объявил паузу, отправившись к себе в номер.

За этим делом адмирала и Бжезинского перехватил Джеймс Бейкер.

– На доверительную рекогносцировку, – подморгнул президентский эмиссар, сам то и дело смахивая со лба пот, – так сказать, джентльмены, в контексте «что будем врать»!

Обосновались в кабинете у командующего, рассевшись за столом будто на тайной вечере… время к тому и шло.

Адмирал и давно адаптировавшийся Бжезинский прихлебывали горячий кофе, а столичный уполномоченный все никак не мог прийти в норму, глотал стакан за стаканом лимонную воду, скинув пиджак на спинку стула, отпустив галстук:

– Под Рейганом зашаталось кресло…

– Знаем.

– Вы не знаете всех обстоятельств. Там такая каша… в прессе, в политических кругах, в департаментах. То, что доходит до вашей периферии, лишь отголоски! В обеих палатах заговорили об импичменте. Голосования еще не было, но конгрессмены и члены кабинета правительства, министры… в общем… – гость махнул рукой, – президент воспользовался одним щекотливым поводом и уволил сенатского прокурора.

Бжезинский присвистнул…

– …точней не уволил, – поправился Бейкер, – «законсервировал» полномочия. Нашлись аргументы.

– Никто не остановит Белый дом, даже сам Белый дом! – Растянул рот в ухмылке Збигнев. – Там всегда сильное лобби генералов из Пентагона и… военно-промышленных компаний.

Бейкер бросил неприятный взгляд, снова утерся уже напрочь влажным платком, проговорив с нажимом:

– Вот я и хочу, хм… нам нужна трезвая оценка. Ваша, адмирал! Здесь на месте и по факту! Возможно ли продолжение военного конфликта? Каковы шансы на уверенный успех? Быстрая победа принесла бы Рейгану прочность политической базы в будущих слушаньях в конгрессе. И конечно, дивиденды перед электоратом.

Хмурый Сильвестр Фоли, немного подумав, встал из-за стола, видимо для значительности… положил руки, точно длани, на тактическую карту, рассматривая театр вероятных боевых действий, одновременно зыркая исподлобья на притихших и ожидающих:

– Любая стратегия опирается на географию, господа.